Нет, я всё понимаю: лето, женщина, диета, худеет к пляжному сезону, но всё-таки как-то напряжно. Не чужая же. Правда на её прыти, интеллекте и интересам к рытью ям, это никак не сказывается. Так же, как и раньше носится по двору, лает на мух и почтальоншу, но еду оставляет.

Если раньше всё съедалось, и вылизывалось, как в армии, на время и моментально, то сейчас набрасывается с жадностью, но половину оставляет.

Беседы об анорексии и вредности быстрого похудания, результата не имеют. Подозревал токсикоз, но Топа уверила, что она в этом году ещё ни с кем, ни-ни. Через пару-тройку часов миска становится пустой, но это всё равно на Топу не похоже.

Я уж думал, что она где-то про дробное питание вычитала и даже планшет забрал, что б мысли дурные в рыжую головку не лезли, но всё равно еда в её бездонном желудке, исчезает не сразу.

И вот сегодня утром, через окно смотрю, как из её миски ест пробравшийся, через минное поле, идущее вдоль забора, бродячий собак. (не иначе Топа сама отдала схему прохода. Больше некому. Ну, не кот же!) Собакен худющий, страшненький, шерсть комками, и чавкает так неприлично. Давится, еду разбрасывает, отрыгивает. Сразу видно, что из плохой семьи – никакого воспитания! Панк какой-то! А Топа, прежде ревностно охраняющая свою еду даже от воробьёв, сидит рядом, смотрит на него влюблёнными глазищами, не забывая внимательно осматривать окрестности, что бы не дай Бог, кто-нибудь не потревожил трапезу облезлой псинки…. Это ж надо! Уже неделю откармливает себе мужика!

Никто не знает, как объяснить ей, что мужик с ней не по любви, а ради жрачки? Ведь, он как поел, тут же сбежал, а Топа ему верит, ждёт, надеется и так же еду оставляет. А он…кобель!